"Когда фашисты дошли до Стрельны ( это посёлок под Ленинградом, где мы жили до войны) мой отец с краснофлотцами приехали и увезли нас на грузовой машине (полуторке) в город Ленинград. Отец служил на корабле «Пурга», мать лазила по крышам домов и тушила неразорвавшиеся бомбы (фугаски). Мне было 7 лет, а сестре 4 года. Я почувствовала сразу, что я старшая в семье, и все заботы легли на меня. Помню страшный вой сирены по громкоговорителю и объявления «Воздушная тревога». Я беру под мышку большой чёрный портфель с документами и за руку с младшей сестрой спускаюсь в бомбоубежище под домом, там уже полно народу и все ждут, когда объявят отбой.

Однажды я стояла днём на балконе. И в это время послышался ужасающий рёв фашистского миссершмидта ( так называли тогда немецких бомбардировщиков). Я не успела ни о чём подумать, как лётчик спикировал на наш двор. Я отчётливо увидела его лицо и запомнила самодовольную улыбку. Он видел меня, хотел напугать, но я уже к тому времени насмотрелась всяких ужасов и стояла спокойно, хотя просто застыла от страха и так не поняла, почему он не выстрелил в меня.

Когда открыли по Ладожскому озеру «дорогу жизни», нашу семью эвакуировали в маленьком автобусе. Фашисты разбомбили наш корабль «Пурга», и отца перевели служить на границу с Афганистаном. Последнее страшное воспоминание о Ленинграде, когда мы ехали по узкой ледяной дорожке. Впереди нас такой же автобус провалился под лёд, и крики и стоны тонущих людей никогда не утихнут в моей голове. Но останавливаться было нельзя, лёд тонкий и хрупкий, и Бог миловал мою семью.

Мне исполнилось 10 лет, когда война окончилась. Я шла по берегу реки Аму-Дарьи и ловила живых лягушек, которых насаживали на крючки удочек. Мы с отцом ловили рыбу, чем и спасались от голода. А ещё дети лазили на деревья шелковицы и рвали ягоды тутовника, они похожи на ежевику, только сладкие. И вот навстречу мне шла незнакомая женщина и радостно со слезами кричит: «Девочка, война окончилась!». И я бросилась домой сообщить такую новость."